БОЛЬНИЧНЫЙ

Обычная судьба отдыхающих в Коктебеле – первые пару дней жестокое отравление. Содержание мочи в прибрежном слое оценивают в 40%. Да впадающая сюда же канализация. Плюс всякая зараза из-за невиданной жары. Местные врачи сразу выписывают подобающие лекарства гривен на 600-800 (примерно ($80-100), в местной аптеке они есть в полном наличии, плюс типографски размноженная инструкция как лечиться. В ощем, ничего личного - местный медицинский бизнес.

Вроде, местные власти пытались делать очистные сооружения. Но их только взрывали, то ли ещё как истребляли - не знаю. Но точно знаю - дело врачей. Настоящее, а не как в 52-м году. Когда же отдыхающие вылечиваются "от живота", следующих пару дней спаливаются на солнце, меняют кожу и в обновлённом виде сматываются домой с легендами Крыма.

Мы продержались мы в помойной яме с громким именем Коктебель все отпущенных нам две недели. Жёлтую прибрежную муть малая сначала преодолевала на матрасе, выплывая в относительно чистое  море подальше от берега. Я проплывал в маске с трубкой и ластами, на большом ходу. Потом, освоив это нехитрое снаряжение, так поступала и дщерь.

Ещё очень поберёгся с хавкой - за всё время я не купил ни одного местного кушанья, разве что классную пиццу – куда лучше производства ленивых итальянцев и даже приготовляемой евреями в Бруклине. В остальном питались в столовой нашего пансионата, а всяческие фрукты я шпарил крутым кипятком в нашем нумере, где сразу завёл могучий кипятильник.

Увы, какую-то заразу малая прихватила в последний день, когда уже надо было драпать: небольшой кашель и поташнивало – лёгкое отравление. Еле доплелась до моря – бросить монетку, даже отказалась от последнего заплыва. Однако на Приморский бульвар всё же меня завернула, припомнив обещание – купить веер в поезд, где ждала жуткая жара. Веер выбрала в тон новому комбинезончику, в котором намеревалась ехать. Бабьё, однако!

Бедная матерь нас встретила визгом и плачем – на две недели расставалась с дщерью впервые в жизни. Настрадалась от страхов – куда может втравить дитё безбашенный папочка! Несмотря на все страхи, почти обошлось, и на радостях, что ли, мамаша в тот же день укатила в глухое село – отдохнуть от многолетнего кошмара хоть неделю и взять маленький реванш за нашу ходку в Коктебель по её путёвке. Опять же, бабьё, однако!

А дитё опять бросила на папочку, правда, он уже прошёл испытание на отцовство жестоким Коктебелем. Но дитё всё таки приболело. Трудно сказать, где подхватила заразу или простуду. Может, прозевал немытые руки после своры уличных собак и кошек, которых она рьяно опекала. Или таки хлебнула в море во время безудержных ныряний. А может то и другое вместе.

Известно, на войне люди не болеют. Вот и малая держалась за счёт высокого эмоционального накала – каждый день дарил ей новые, крутые впечатления, оттянулись по полной.

В общем, дома для подстраховки сразу вызвал врача. Участковая оказалась в отпуске, пришла дежурная, приятная молодуха. Небось родители заплатили немалые доляры за поступление в медуниверситет им. А.Богомольца, потом 6 лет учёбы, тоже за нехилые бабки. Чтобы потом за штуку гривен в месяц ($125) бегать в жару, высунув язык. А чтобы окупить родительские расходы, ей придётся пахать лет 600.

Сочувствуя тяжкой судьбе да как джентльмен предложил разных холодных напитков и классную окрошку собственного изготовления. Докторша скромно согласилась на немногое, тщательно прослушала малую, выписала лекарства. А потом спросила про больничный – на кого выписать по уходу: меня, папу, или на маму?

Вестимо, на кой мне больничный, если занимаюсь своим частным бизнесом, да и куда его в ЮСА деть, кроме этнографического музея  о жизни африканских и украинских аборигенов? Хотя наша мамочка была в отпуске, решил - больничный ей не помешает. Малая завопила;
- Зачем маме больничный, если она в отпуске?

Я цыкнул на выскочку, призвав заткнуться и больше не вмешиваться в разговор взрослых,  и попросил бюллетень на маму. Он давал право взять дни по уходу после отпуска. Врач принялась задавать формальные вопросы для заполнения «мокУмэнта»: адрес, место работы, должность. Малая не вмешивалась - пока дело не дошло до возраста, самого больного места дорогой мамочки, особенно накануне грядущего полтинника.

Выглядит она моложаво, и внушает окружающим, будто ей только 35. Не знаю, удалось ли хоть кого убедить, но дочку - точно. И когда я честно ответил на вопрос про число полных лет соискательницы больничного - 49, малая завопила благим матом:
- Ты что, офонарел, мамочке только 35!

... Бабьё, однако!

© Алик, отец